Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг

– Нечто вроде баллончика с нервно-слезоточивым газом?

– Правда, Клаудия, такие средства защиты не совсем легальны, – сказал он, оставляя на своей совести установку подслушивающей аппаратуры, что, мягко говоря, тоже было не совсем легально. – Эта штучка поднимает ужасный шум, стоит вам нажать вот здесь… Нет, не трогайте! – резко остановил он ее, видя, что она собирается нажать на кнопку. – Пока вам ничто не угрожает, лучше не прикасаться. Но держите всегда под рукой.

– И сколько вы еще намерены здесь торчать? По факсу поступило сообщение от папы, он просит, чтобы я с ним связалась. А из офиса мне звонить не хотелось.

Он приблизился к ней, взял ее за плечи и слегка покачал.

– Вы ведь знаете, Клаудия, стоит вам сказать, и я исчезну.

– Да, я знаю. – Она вдруг опустила глаза. – Но совсем можете не исчезать, просто дайте мне немного отдышаться.

– Хорошо. Вы заслужили это. Ну а теперь я покидаю вас, чтобы вы могли спокойно поговорить со своим отцом, но только обещайте, что не выйдете отсюда, пока я не вернусь.

– А куда вы идете?

– Тут недалеко. Так вы обещаете мне, Клаудия? Она посмотрела на него своими огромными глазами.

– А иначе вы опять заставите меня раздеться?

– Прошу вас, Клаудия, будьте серьезнее.

– Так точно. Буду серьезной. – Она покачала головой. – Но знаете, все это продолжает казаться мне таким глупым, что я не могу поверить в серьезность опасности.

– Да, это не легко. Вы не хотите поверить в опасность, и я понимаю вас. – Он взял у нее костюм и, приподняв его за плечики, держал перед ней. – Но когда вас опять одолеют сомнения и вся эта история будет казаться глупой, вспомните, что случилось с вашим костюмом, Клаудия. И хоть на секунду допустите страшную мысль, что то же самое может случиться и с вами.

– Неужели вы в самом деле верите в это? – со смехом проговорила она, но смех ее был наполнен ужасом. – Это так… так мелодраматично, как будто из «Марии Мартин, или Тайны красного сарая».

– Мария Мартин была реальная девушка, Клаудия. И ее убили.[8]– Выждав немного и убедившись, что слова его услышаны, он сказал: – А теперь пообещайте мне, что сделаете, как я сказал, или я устрою так, что сегодня вечером спектакля не будет, а возможно, и все ближайшие вечера.

– Вы не имеете права, – заявила она. Потом, уже не так уверенно, добавила: – Вы не можете.

– Хотел бы я, чтобы вы проверили это на деле. Я действительно почти хочу этого. Тогда я увез бы вас из города в какое-нибудь спокойное местечко и держал бы там вашей же безопасности ради столько, сколько понадобится.

– Вы хотите сказать… Нет, вы шутите!

– Я не шучу.

Действительно, чем больше он думал об этом, тем очевиднее ему становилось, что ей угрожает реальная опасность. Трудность состояла еще и в том, что к его работе начинали примешиваться личные чувства, делая ситуацию в целом еще более тревожной. Но об этом и говорить не стоило. С этим он как-нибудь справится сам.

– Я никогда в жизни не был так серьезен, как сейчас.

Плечи ее уныло поникли.

– Простите. Я сделаю все, что вы скажете, обещаю вам, Мак.

Она казалась такой несчастной, такой перепуганной, что он обнял ее и нежно прижал к груди.

– Габриел, – буркнул он.

– Что?

– Это мое имя.

Она взглянула на него, и ее страхи моментально испарились.

– Я знаю, но все зовут вас Мак. Вы сами говорили.

– Все пускай зовут. Но вы не все. – Он молчал достаточно долго, чтобы она успела усвоить эту новость, потом сказал: – Вы ведь только что обещали мне слушаться. – Легонько прикоснувшись пальцем к ее губам, он повторил: – Итак, Габриел.

– Габриел, – как эхо отозвалась она, и голос ее прозвучал чуть громче шепота.

– Прекрасно. Рад, что мы договорились. Теперь я оставлю вас, чтобы вы могли позвонить своему отцу.

На какой-то миг она смутилась. Он понял, что она ждет продолжения прерванного поцелуя, он это почувствовал, потому что сам страшно хотел того же.

Он поцелует ее. Поцелует по-настоящему. Но не сейчас. Нет, не сейчас и не здесь. Сначала должен пройти весь этот кошмар.

Мак открыл дверь и, прежде чем выйти, оглянулся. Клаудия Бьюмонт стояла там, где он ее оставил, в центре комнаты, и казалась немного одурманенной, как будто не совсем понимая, где она находится и что с ней случилось; от ее уверенности и самонадеянности звезды ничего не осталось, сейчас она ничем не напоминала ту женщину, с которой он познакомился пару дней назад. Или он ошибается?

– Скажите, Клаудия, вы читали «Укрощение строптивой»?

Он не стал ожидать ответа, но, когда закрыл за собой дверь, что-то со страшной силой завыло у него за спиной. Он засмеялся, но смех его не мог перекрыть того звука, который оглушил все пространство за сценой, так что отовсюду повысовывались испуганные лица людей.

Пришлось ему вернуться, чтобы выключить сигнал тревоги.

Клаудия отняла руки от ушей и, пожав плечами, невинно сказала:

– Я просто хотела попробовать.

Что-то разбудило Габриела Макинтайра, и он в один миг насторожился, перебирая в уме все варианты надвигающейся опасности. Чужая кровать. Чужая комната. Клаудия! Он вскочил с постели, его тело действовало автоматически, мысли опережали его по пути к спальне Клаудии.

Но вдруг он столкнулся с ней самой. Нежная, теплая, овеянная легким сказочным ароматом, в чем-то шелковом, соблазнительном, тонком.

– Мак! – Его имя прозвучало сдавленно, поскольку с налету он всей тяжестью тела прижал ее к стене. – Мак, отпустите меня!

Она замерла, распластанная по стене, с прижатыми к бокам руками, не в силах от него освободиться. А ему меньше всего на свете хотелось отпускать ее. Напротив, он сейчас с удовольствием бросился бы с ней на кровать, обняв ее в этом теплом коконе ночной рубашки, задрал бы этот шелк, чтобы сотворить с ней любовь. Справиться с собою оказалось далеко не просто.

Но он справился, правда не сразу.

– Габриел, – напомнил он ей.

– Перестаньте, Мак, это же смешно, – сказала она, безуспешно пытаясь выкарабкаться.

Смешно, не смешно, но что довольно глупо, с этим он еще мог согласиться. А она вообще не находила в своей ситуации ничего хорошего.

– Ради всего святого… – Потом, видя, что его не переупрямишь, сварливо пробормотала: – Ладно, пусть будет Габриел.